Кабинка поднималась всё выше и выше, оставляя книжную башню далеко позади, и вскоре я очутилась в небе в свободном парении. Небо медленно светлело, я смотрела на землю с большой высоты и знала, что должна упасть. Когда первые лучи солнца показались из-за горизонта, я стала птицей рассвета. Сложила крылья и камнем упала вниз, и разбилась о воду, окрасив её своей кровью. И наступил день.
Оговаривали список продуктов на праздник. Один усатый тип смотрел на нас с осуждением, а у меня в голове только крутилось рефреном: «Кто платит, тот и заказывает музыку. Кто платит, тот и заказывает музыку».
Разговаривала с одним сотрудником нашей конторы о ФБ-2013. Он сказал, что миди на третий уровень уже выложены, можно посмотреть. Мы подошли к столу, за которым сидел какой-то лаборант, и просмотрели выложенные работы (выложены они были в прямом смысле, стопочками печатных листов на стол). Самая толстая стопочка, оформленная как научная работа, и оказалась первым опубликованным миди (команду уже не помню, но довольно известная). Эта ФБ пахла канцеляритом и официальностью по самое не могу, забавная версия.
Я пыталась купить в деревенском магазине попкорн и какое-то шоколадное яйцо, но продавец по белым ботинкам с коричневыми узорами и паре фенечек опознал во мне фаната «Доктора Кто» и отказался меня обслуживать, да ещё рассказал всё, что он о нас, докторовцах, думает. После первого шока вдумчиво нахамила в ответ и аккуратно хлопнула дверью. Посмеялись с друзьями и пошли дальше по мокрой после недавнего дождя грунтовой дороге. Какая разница, что я в глаза не видела этот сериал, в самом деле.
Туристический лагерь в лесу, сумерки. Группа девушек попала в неловкую ситуацию. Проходящие мимо парни сняли происходящее на мобильники и фотоаппараты и пошли дальше.
В маленьком пыльном конференц-зале проходила политическая беседа с молодёжью. Толстый неприятный мужчина с усами рассказывал нам о близящейся войне с западом, о каких-то нехороших тенденциях в мировой политике. Я его демонстративно игнорировала. Сука, он выкинул лежавшего на его столе плюшевого медвежонка в урну! Ненавиздь!11
Я — двенадцатилетний мальчик-сирота. После смерти родителей у меня появились опекуны, но они мне не нравились, я считал их нечестными людьми. Они, в свою очередь, называли меня лживым ребёнком и постоянно пытались подловить на какой-нибудь пакости или лжи. В супермаркете меня едва-едва не обвинили в воровстве, потом какие-то люди возжелали развязать со мной драку. Я убегал от них, лавируя между стеллажами с продуктами. Внезапно с улицы донёсся какой-то шум, похожий на хлопок. А потом появилось странное чувство, как будто выключили свет — где-то внутри и по всему миру. Мир в одно мгновение стал безжизненным и пугающим. За дверью магазина оказалась пустыня, редкие развалины высоток, поваленные столбы, брошенные машины. Раскалённый песок заносил уже почти незаметные дороги и улицы, в воздухе кружилась серая пыль. Это было совершенно чуждое нам место, оно не было миром живых. Казалось, здесь уже веками никого не было. Перепуганные люди столпились в дверях, не решаясь выйти наружу. Я сказал своим опекунам: «Это лимб. Мы должны выйти из здания и выполнить то, чего не сделали когда-то, иначе мы не вернёмся назад». Но никто не слушал меня. Начиналась паника. Я вернулся в магазин и начал собирать рюкзак. Если никто не пойдёт со мной, я выйду один.
Я была девочкой-студенточкой, жила в пригороде или посёлке в небольшом частном домике, в свободное время увлекалась рисованием. Однажды нарисовала мангу — простенькую, любительскую, но с переподвывернутым сюжетом — выложила на девиант и забыла про неё. Потом обнаружилось, что, оказывается, манга кому-то понравилась, её комментировали, спрашивали о продолжении, а кто-то особенно добрый отправил мою работу на конкурс начинающих мангак. Собственно, я узнала всё это, когда мне прислали официальное уведомление. На следующий день, вернувшись домой, я увидела, что почтовый ящик почернел от копоти и дымится. Отковыряла ещё горячую дверцу; внутри был только пепел и обуглившиеся обрывки писем. Это были письма поклонников, голосовавших за меня на конкурсе. Мне не было обидно за сгоревшие письма, только любопытно, что же в них понаписали. Теперь уже никогда не узнаю.
Я была студенткой маленького провинциального вуза (небольшое обшарпанное здание, атмосфера запустения и уныния, немногочисленные студенты и преподаватели), и в этот день мне надо было сдать три экзамена одновременно. Однокурсница говорила: препод по одной из этих дисциплин обижен на меня за то, что я не посетила ни одной его пары за весь семестр. Я почувствовала раскаяние и стыд, но какие-то слабенькие, без особого накала. Поняла, что в три места одновременно я точно не успею, и решила не идти никуда. Сидела в вестибюле и лениво переписывалась с неким известным блоггером о событиях Второй Мировой (события были действительно интересные, многие необъяснимые и с намёком на мистику). В самом деле, сдались мне эти экзамены. В нескольких шагах от меня какой-то сотрудник деканата (зам чего-нибудь, наверное) тушил капусту в тесной подсобке. Вуз действительно был маленьким: преподаватели сами готовили еду студентам, так как столовой там просто не было.
Фильм «Очень страшное кино-5» запретили к показу за аморальность, пропаганду и вопиющую абсурдность. Я ездил по городу с бригадой рабочих, снимал афиши и плакаты.
Не так давно была разработана технология передачи небольших физических объектов на довольно приличные расстояния. Бытовой мини-телепорт, и он только-только начинал входить в употребление. У меня был такой (предоставлен компанией в качестве премии). Я связалась по скайпу с небольшой тайваньской чайной и диктовала продавцу список ингредиентов для индивидуальной смеси специй, попутно беседуя о засухе, из-за которой погиб почти весь урожай юннаньских пуэров 2014 года. Вскоре смесь была приготовлена, и мне телепортировали чашечку с получившимся напитком. Он был ярко-голубым и изумительно пах. В его состав точно входили мятный сироп и душистый горошек. Я поднесла чашечку к губам…
Снаряжать ботаническую экспедицию в лесостепную зону казалось дикостью. Послевоенная разруха, голод, города в руинах, а мы, десять здоровых работоспособных молодых людей под руководством заведующего кафедрой, славного увлекающегося старичка, собираемся практически на пикник. Пустая трата времени. Вы понимаете, какое сейчас время?! Какие цветочки?! Нас долго не отпускали, постоянно возникали новые трудности — нехватка продовольствия, снаряжения, денег, транспорта; к счастью, бумагами занимался не я. Перед отъездом я зашёл проститься к своей женщине. Не помню её лица, знаю только, что она осталась вдовой, жила одна в тесной двухкомнатной квартирке, без родственников, без детей. Мы поговорили, стоя в дверях. Её голос звучал устало. Мне было жаль оставлять её одну, но совесть помалкивала, только чуть-чуть кольнула один раз, когда я уже спускался по лестнице к выходу и услышал глухой стук, с которым она закрыла дверь. Дорога смазалась. Следующий эпизод: мы уже на месте, разбили лагерь. Наверное, это был июнь — пыльно, сухо, солнце жарило немилосердно, время от времени пробегали небольшие пыльные бури. Я с несколькими товарищами по отделу пытался скормить корове (видимо, забредшей в лагерь из ближайшей деревни) живую мышь. Зоологов среди нас не было, так что спор о всеядности коров (с примерами об оленях, спокойно закусывающих ягель леммингами) был весёлым и длился довольно долго. Корова нас, конечно, игнорировала, и неприкаянные трупики замученных жарой и суматохой мышей в итоге так и остались валяться в какой-то грязной банке.
Я плакала и никак не могла остановиться, а она холодно говорила мне: «Мы не можем забрать тело вашего мужа в качестве платы, но мы возьмём часть, нечто не менее важное». Это всё, что я помню.
Я наблюдал за фазами луны, чтобы в нужный момент мой господин мог начать творить магию. Я лежал на крыше высокого здания и смотрел в небо. На моих глазах набегали тучи и снова прояснялось, проходили быстрые бесшумные ливни, небо светлело, как днём, и с него исчезали все звёзды, затем оно вновь чернело, созвездия кружились и угасали, — но всё это время луна стояла на месте, лишь изредка скрываясь за тучами. Медленно, как тающий снег, она убывала. И в одно мгновение, когда тонкий серп почти исчез, время пришло. С крыши взлетел вертолёт. Упали первые крупные капли дождя. В огромном здании подо мной погас свет, умолкла праздничная музыка. Я равнодушно расталкивал обречённых перепуганных людей, пробираясь к выходу. Работа была окончена, господин ждал внизу. И — у меня перед глазами всё ещё стояло то прекрасное изменчивое небо.